The king of nowhere never home.
Мне кажется, если я сейчас перечитаю "Монохромник", меня ебнет очень сильно.
Это все равно самое страшное, страшнее того, что было со мной последний год.
Хрен с ними, с амурами... там боль острая, вонзающаяся в самое сердце.
А тут - разложение самой основы.
И боль слишком тягучая, слишком медленная - быстрая смерть проще, легче.
А тут чувствуешь, как в замедленной съемке - как рвется кожа, рвутся нервы...
Холод.
Три года спустя Монохромник ударил меня по башке. Я не рискну его перечитывать.
Вся жизнь - огромное колесо. Колесо обозрения, я бы даже сказал - по размерам-то. И оно вращается, постоянно с периодичностью проходясь по одному и тому же кругу.
Это все равно самое страшное, страшнее того, что было со мной последний год.
Хрен с ними, с амурами... там боль острая, вонзающаяся в самое сердце.
А тут - разложение самой основы.
И боль слишком тягучая, слишком медленная - быстрая смерть проще, легче.
А тут чувствуешь, как в замедленной съемке - как рвется кожа, рвутся нервы...
Холод.
Три года спустя Монохромник ударил меня по башке. Я не рискну его перечитывать.
Вся жизнь - огромное колесо. Колесо обозрения, я бы даже сказал - по размерам-то. И оно вращается, постоянно с периодичностью проходясь по одному и тому же кругу.