The king of nowhere never home.
"Сегодня был неважный день - завтра будет хороший", уверяет Ория, уверяет Земфира в плеере. Хочется верить, но вокруг - воздушная пробка. Серость.
Все вокруг ходят злые, усталые, взъерошенные, готовые сорваться на первом, кто подвернется под горячую руку. И срываются.
Все вокруг - бездушные, холодные, пустые - чужие, словно манекены - безличные. Ни от кого не веет теплом, жизнью, стая, свора, зубастые, ощериваются, не хочется смотреть. Закрыть глаза руками и отвернуться.
Люди теряют людей.
Люди обижают людей.
Люди меняют людей на не-людей.
Люди, люди-человеки, что вы творите-то такое? Отчего отрекаетесь от всего самого важного и нужного, отчего обижаете самое дорогое, что у вас есть?
Растерянно смотрю по сторонам, разыскивая теплое, приветливое плечо. Нашариваю Орию - под боком, родного, привычного; прилипаю - не отодрать. Не оставляйте одного, только не оставляйте.
Сдерживаться в трубку - уже от бессилия, на злобу не хватает сил, одно всепоглощающее отчаяние, хвататься мокрыми руками за бортик.
- Прости, что я тебе жалуюсь.
- А кому, как не мне, тебе еще жаловаться-то...
Молчание. И какое-то четкое осознание, что - матьматьмать! - а и правда, кому еще-то...
И накрывающее с головой отчаяние. Страшно-то как.
"Не везет в этом, повезет в чем-то другом" - ой ли...
Страшно. От всей этой картины вымирающего города, вымирающих красок, вымирающей жизни. Эмоциональное гниение, разложение - словно все разом решили ослабеть, иссохнуть, стать хуже, дешевле, "циничнее" - но все разом?
И я, напротив - в горячку. Отчаянно улыбаюсь, каждому - ну же, я хочу улыбку в ответ, ну пожалуйста, ну?
Я хочу видеть, что в вас что-то живет. Эмоции, яркие, теплые, горячие, что все это еще хоть чего-то стоит.
Когда ты видишь то, что ты теряешь - как песок, который сыплется сквозь пальцы - и понимаешь тщетность всех попыток это удержать...
Наверное, это самое страшное. Когда можешь только наблюдать, давиться страхом и понимать, что ты ничего не можешь сделать.
На моих руках умирает все то, что было мне дорого. Страх заставляет клещами вцепляться в тех, кто еще остался рядом. В тех?
Этот Апокалипсис похуже того, который обещают - под скальпель не тела ложатся.
Души.
Кругом наигранный, вежливый смех - и холодные глаза.
Всеобщая усталость.
Хренов Эквилибриум кругом. Все чужое, ледяное, неродное. И этот огромный чужой организм отвергает инородное тельце.
С тех пор, как я перестал быть холодным...
Черт побери, как здесь холодно.
Послезавтра зима, и у холода будет свое оправдание.
Все вокруг ходят злые, усталые, взъерошенные, готовые сорваться на первом, кто подвернется под горячую руку. И срываются.
Все вокруг - бездушные, холодные, пустые - чужие, словно манекены - безличные. Ни от кого не веет теплом, жизнью, стая, свора, зубастые, ощериваются, не хочется смотреть. Закрыть глаза руками и отвернуться.
Люди теряют людей.
Люди обижают людей.
Люди меняют людей на не-людей.
Люди, люди-человеки, что вы творите-то такое? Отчего отрекаетесь от всего самого важного и нужного, отчего обижаете самое дорогое, что у вас есть?
Растерянно смотрю по сторонам, разыскивая теплое, приветливое плечо. Нашариваю Орию - под боком, родного, привычного; прилипаю - не отодрать. Не оставляйте одного, только не оставляйте.
Сдерживаться в трубку - уже от бессилия, на злобу не хватает сил, одно всепоглощающее отчаяние, хвататься мокрыми руками за бортик.
- Прости, что я тебе жалуюсь.
- А кому, как не мне, тебе еще жаловаться-то...
Молчание. И какое-то четкое осознание, что - матьматьмать! - а и правда, кому еще-то...
И накрывающее с головой отчаяние. Страшно-то как.
"Не везет в этом, повезет в чем-то другом" - ой ли...
Страшно. От всей этой картины вымирающего города, вымирающих красок, вымирающей жизни. Эмоциональное гниение, разложение - словно все разом решили ослабеть, иссохнуть, стать хуже, дешевле, "циничнее" - но все разом?
И я, напротив - в горячку. Отчаянно улыбаюсь, каждому - ну же, я хочу улыбку в ответ, ну пожалуйста, ну?
Я хочу видеть, что в вас что-то живет. Эмоции, яркие, теплые, горячие, что все это еще хоть чего-то стоит.
Когда ты видишь то, что ты теряешь - как песок, который сыплется сквозь пальцы - и понимаешь тщетность всех попыток это удержать...
Наверное, это самое страшное. Когда можешь только наблюдать, давиться страхом и понимать, что ты ничего не можешь сделать.
На моих руках умирает все то, что было мне дорого. Страх заставляет клещами вцепляться в тех, кто еще остался рядом. В тех?
Этот Апокалипсис похуже того, который обещают - под скальпель не тела ложатся.
Души.
Кругом наигранный, вежливый смех - и холодные глаза.
Всеобщая усталость.
Хренов Эквилибриум кругом. Все чужое, ледяное, неродное. И этот огромный чужой организм отвергает инородное тельце.
С тех пор, как я перестал быть холодным...
Черт побери, как здесь холодно.
Послезавтра зима, и у холода будет свое оправдание.