The king of nowhere never home.
Чертов микс мелодий раздирает изнутри. За ребра - раз, два! - вверх, выгибая на диване. Не давать сомкнуть глаз, и лежишь, смотришь в точку напротив - в никуда.
Из живота рвется наружу металлический зверь. И если бы я еще мог плакать, я бы сейчас рыдал от изнуряющего чего-то, что сжирает изнутри, но у меня нет слез.
Я неуклонно таю с каждым часом. Я беспощадно истаиваю с каждой прожитой - как ножом по ране! - минутой. Еще тоньше запястья, еще сильнее жжение в гортани. Колени бьют друг друга острыми чашечками - дискомфорт.
Сейчас мне необходимо, чтобы рядом проснулись, посмотрели на меня и обняли.
Я хочу, чтобы со мной жили. Любили, обнимали, понимали, - и чтобы любил я.
Я больше не хочу быть один.
--
И спи тепло, и пусть тебя не мучают плохие сны. И пусть волшебный мотив мелодии служит колыбельной. Жаль, что твой голос не может звучать в твоих же ушах, как звучит в моих сейчас - иначе бы это было превосходным инструментом для убаюкивания. Что же, а мне стоит попробовать - я всегда мечтал, чтобы мне спели колыбельную, you know...
Из живота рвется наружу металлический зверь. И если бы я еще мог плакать, я бы сейчас рыдал от изнуряющего чего-то, что сжирает изнутри, но у меня нет слез.
Я неуклонно таю с каждым часом. Я беспощадно истаиваю с каждой прожитой - как ножом по ране! - минутой. Еще тоньше запястья, еще сильнее жжение в гортани. Колени бьют друг друга острыми чашечками - дискомфорт.
Сейчас мне необходимо, чтобы рядом проснулись, посмотрели на меня и обняли.
Я хочу, чтобы со мной жили. Любили, обнимали, понимали, - и чтобы любил я.
Я больше не хочу быть один.
--
И спи тепло, и пусть тебя не мучают плохие сны. И пусть волшебный мотив мелодии служит колыбельной. Жаль, что твой голос не может звучать в твоих же ушах, как звучит в моих сейчас - иначе бы это было превосходным инструментом для убаюкивания. Что же, а мне стоит попробовать - я всегда мечтал, чтобы мне спели колыбельную, you know...