The king of nowhere never home.
Сегодня на методике понял, что хочу на практику в школу. Понял это только после того, как преподаватель сказал о детях-меланхоликах, флегматиках. Сразу стало... не по себе. Моментально перед глазами - пустой класс, люди... и ты. Ты всегда был одиноким там. А я корю себя - знаешь, за что? Да за то, что мы учились в разных школах. И ты был одинок. Я не могу ничего больше изменить для тебя.
И именно от этого я раздираюсь на части - от осознания, что единственный, кто мог сделать тебя счастливым... это я. Я, и ты сам себя меня лишил.Если бы я знал, что есть кто-то, способный сделать тебя счастливым так же, как сделал бы это я, или... или безупречнее, правильнее, сделал бы тебя еще счастливее, чем сделал бы я. Если бы я знал, что ты с ним.
Мне сейчас было бы светло.
Это не маска терпилы. Нет, у меня глаза полностью открыты - да, так, как поступаешь ты, не поступают. Делать так нельзя, вырывать сердце, когда грудная клетка попривыкла, вшивать его обратно, давать вдохнуть жизнь и снова вырывать, но не резко, а медленно, вытягивая жилу за жилой day in, day out. Да, у тебя куча недостатков, да, знаю я все. Но при этом знаю и то, что я люблю всего тебя - вместе с ними. Вместе с недостатками. Не идеализируя, не романтизируя. Ты первый человек, которого мне так отчаянно захотелось вытянуть из трясины, вытянуть в прекрасный мир, в котором я живу, и вытаскивал ведь, но ты отпускаешь мою руку добровольно и - хлюп! - исчезаешь в своем болоте снова. А я нырнул за тобой вслед. Добровольно, вслед за тобой, пытаясь найти тебя и снова вытащить. И теперь сам потерялся - сам уже не могу выбраться к этому свету, прекрасному миру, в котором я жил. Но видит Бог... видит Бог, я стараюсь. И уже, кажется, вижу просвет, жижа стала светлее.
Единственное, что не дает мне силы грести всеми лапами к этой поверхности - мысль... мысль, тяжеленная мысль о том, что тебя тогда никто не вытащит. И никому, кроме меня, ты не нужен. И никто, кроме меня, тебя так не любил, и никто, кроме меня, тебя так не полюбит. И не потому это, что ты не заслужил, а потому что они - слепы...
И мысль эта тяжела так, что тянет обратно и почти нейтрализует все мои силы. И если бы я знал, что есть кто-то, кто полюбит тебя и сделает счастливейшим, что ты будешь сиять - я бы с радостью отпустил эту мысль и выплыл наконец к свету. Пока ты там, на дне, остаешься один без всякой помощи... Один, как всю свою жизнь, - я не смогу выплыть.
Других я бы бросил, кстати. Да. Зная, что они без меня не выплывут, что они на дне... пускай. Бесчеловечно и подло, я бы не пришел к ним на выручку - я не потрачу ни капли души на тех, кто меня недостоин.
Люблю-то я тебя.
Когда полгода назад мне сказали, что ты кого-то нашел, я на пару минут потерял координацию движений. Отошел к дивану, сел на пол рядом, замер. Время остановилось. И тут... появилась мысль, что, если так, то у тебя все хорошо. И значит, ты счастлив. И так потеплело на душе, что я улыбнулся впервые за долгое время.
Я не вру. И это не пафосное прикладывание руки ко лбу - "Будь счастлив, тогда буду и я!" - самое смешное, это правда.
Я буду счастлив, если будешь счастлив ты.
Во что ты превратился, гордый...
То, что ты почитал за великую силу, на деле оказалось великой слабостью.
В которой кроется великая сила.
Сложная это штука - любовь.
И именно от этого я раздираюсь на части - от осознания, что единственный, кто мог сделать тебя счастливым... это я. Я, и ты сам себя меня лишил.Если бы я знал, что есть кто-то, способный сделать тебя счастливым так же, как сделал бы это я, или... или безупречнее, правильнее, сделал бы тебя еще счастливее, чем сделал бы я. Если бы я знал, что ты с ним.
Мне сейчас было бы светло.
Это не маска терпилы. Нет, у меня глаза полностью открыты - да, так, как поступаешь ты, не поступают. Делать так нельзя, вырывать сердце, когда грудная клетка попривыкла, вшивать его обратно, давать вдохнуть жизнь и снова вырывать, но не резко, а медленно, вытягивая жилу за жилой day in, day out. Да, у тебя куча недостатков, да, знаю я все. Но при этом знаю и то, что я люблю всего тебя - вместе с ними. Вместе с недостатками. Не идеализируя, не романтизируя. Ты первый человек, которого мне так отчаянно захотелось вытянуть из трясины, вытянуть в прекрасный мир, в котором я живу, и вытаскивал ведь, но ты отпускаешь мою руку добровольно и - хлюп! - исчезаешь в своем болоте снова. А я нырнул за тобой вслед. Добровольно, вслед за тобой, пытаясь найти тебя и снова вытащить. И теперь сам потерялся - сам уже не могу выбраться к этому свету, прекрасному миру, в котором я жил. Но видит Бог... видит Бог, я стараюсь. И уже, кажется, вижу просвет, жижа стала светлее.
Единственное, что не дает мне силы грести всеми лапами к этой поверхности - мысль... мысль, тяжеленная мысль о том, что тебя тогда никто не вытащит. И никому, кроме меня, ты не нужен. И никто, кроме меня, тебя так не любил, и никто, кроме меня, тебя так не полюбит. И не потому это, что ты не заслужил, а потому что они - слепы...
И мысль эта тяжела так, что тянет обратно и почти нейтрализует все мои силы. И если бы я знал, что есть кто-то, кто полюбит тебя и сделает счастливейшим, что ты будешь сиять - я бы с радостью отпустил эту мысль и выплыл наконец к свету. Пока ты там, на дне, остаешься один без всякой помощи... Один, как всю свою жизнь, - я не смогу выплыть.
Других я бы бросил, кстати. Да. Зная, что они без меня не выплывут, что они на дне... пускай. Бесчеловечно и подло, я бы не пришел к ним на выручку - я не потрачу ни капли души на тех, кто меня недостоин.
Люблю-то я тебя.
Когда полгода назад мне сказали, что ты кого-то нашел, я на пару минут потерял координацию движений. Отошел к дивану, сел на пол рядом, замер. Время остановилось. И тут... появилась мысль, что, если так, то у тебя все хорошо. И значит, ты счастлив. И так потеплело на душе, что я улыбнулся впервые за долгое время.
Я не вру. И это не пафосное прикладывание руки ко лбу - "Будь счастлив, тогда буду и я!" - самое смешное, это правда.
Я буду счастлив, если будешь счастлив ты.
Во что ты превратился, гордый...
То, что ты почитал за великую силу, на деле оказалось великой слабостью.
В которой кроется великая сила.
Сложная это штука - любовь.
сжаться в комок – сердце, бронхи, зубы, ладони сжать,
шептать, как мантру: «пожалуйста, не уезжай».
в прут стальной превращать позвоночный столб.
пульс разгонять, как тачку, сначала за сто,
потом за сто двадцать, сто тридцать – сердечко, жарь!
стучи быстрее: «пожалуйста, не уезжай».
пускай на небе Он этот услышит стук
и улыбнётся: животное на посту.
и мне по холке пальцами проведёт,
и ты никуда не уедешь.
шептать, как мантру: «пожалуйста, не уезжай».
в прут стальной превращать позвоночный столб.
пульс разгонять, как тачку, сначала за сто,
потом за сто двадцать, сто тридцать – сердечко, жарь!
стучи быстрее: «пожалуйста, не уезжай».
пускай на небе Он этот услышит стук
и улыбнётся: животное на посту.
и мне по холке пальцами проведёт,
и ты никуда не уедешь.