Очередной раз перечитываю этот разговор. Разговор серьезный, больше прошлись по воспоминаниям, по прошлому лету. Давно не разговаривали так - и, боги! - кто бы знал, как я истосковался по подобным разговорам. Другое дело - не знаю, как реагировать, когда подобные "серьезные" разговоры ведутся с человеком, испытывающем к тебе не дружеские чувства.
Стыдно становится. Стыдно, отвратительно за самого себя, за свое несчастное, ущербное "я". За свою "самость". За то, кем я являюсь... теперь.

Показушность, смешливость вкупе с "глазами брошенного животного", как говорил Шинья. Прошлым летом мне не удалось его обмануть, хотя я изо всех сил строил из себя скомороха. Ведь смейся, и с тобой будет смеяться весь мир, плачь, и ты будешь плакать в одиночестве, а одиночество было моей фобией на то время.

И как он меня охарактеризовал. Меня - в то страшное...
Темное, темное, темное, темное, темное, темное время.
Даже когда он приезжал.

"Уровни... (не в тему вспомнилось шрековское сравнение с луком и слоями) я ведь что вижу, о том и говорю. Только у тебя это были уровни с острыми краями. Конец зимы и весна прошлого года... я начинал узнавать тебя, фактически изучать, наблюдать. Я помню, как мы с тобой разговаривали и помню, о чем... я прекрасно помню твои глаза. Особенно в тот раз, когда впервые увидел тебя по вебке. Такое не забудешь. Тогда у меня на мгновение блеснуло желание подарить тебе хоть час полной амнезии, только чтобы ты не думал и не вспоминал. Только вот те же глаза я замечал и когда был совсем рядом с тобой. Редко, но замечал. Даже, когда ты смотрел совсем в другую сторону. И знаешь, когда я понимал, что узнаю тебя на микрон больше, как становлюсь хоть на капельку ближе к тебе, незаметно для себя я преодолевал те самые уровни... а под конец, прекращая тешить себя глупыми мечтами, спустившись-таки с небес на грешную землю, понял, что перерезался обо все твои острые края... и вот он я, весь в крови... только боли своей я не ощущал совсем. Не сахарный, не растаю. Единственное, что сгрызало меня тогда - это твоя боль. Физически ощущаемая и более, чем заметная. И я до сих пор помню это чувство."

На это я даже ответить не смог ему вразумительно. Позорно капитулировал, промычав что-то в стиле "Поздно, пойдем спать", сам - в анабиотическое состояние.
И не могу понять, за что больше мне обидно.
Может быть, мне тяжело даже само упоминание того темного - темного! чертова! страшного! - времени промежутком от января прошлого года и до сентября сегодняшнего.

Я вообще не могу разобраться в собственных чувствах.
Как мне нужен кто-то, кто бы за меня прибрался на полочках моего разума.